Привычке жить при капитализме с гарантированным социальным пакетом социализма, похоже, приходит конец. На главные позиции даже в культуре теперь выдвигается экономика, которая диктует свои законы. Вот и столичные театры, которые всегда были козырной картой Москвы, ждут серьезные перемены. И даже не перемены, а реформирование. О грядущих изменениях в системе финансирования театров, приоритетах и многих других вопросах обозреватель «МК» побеседовал с заместителем мэра Москвы по социальному блоку Леонидом Печатниковым.
Театральная реформа: в масть или пропасть
— Мы в правительстве давно договорились (и многие могут это подтвердить), что чиновники не влезают в художественную политику учреждений культуры. Наши театры ставят пьесы, какие хотят, худсоветов нет, цензуры нет, во всяком случае, со стороны мэрии и Департамента культуры.
Надо сказать, что Москва на культуру денег тратит больше, чем Министерство культуры Российской Федерации, — 50 миллиардов. Даже при упавшем курсе рубля это серьезные деньги. Но при этом всегда встает один и тот же вопрос: как потратить эти деньги, не забывая, что они собраны как налоги с населения. Этот вопрос тянет за собой другой не менее важный вопрос — а нужно ли, тратя деньги налогоплательщиков, учитывать интерес этих самых налогоплательщиков к творениям наших художников (художников в широком смысле этого слова)?
— В Москве 81 театр, не считая 23 в стране, — это много или мало для такого мегаполиса, как Москва?
— Не могу сказать. Когда все театры сконцентрированы в основном в центре, то для центра это много. Когда же мне говорят, что не надо сравнивать центральные театры с периферийными, потому что центр — это преимущество, я всегда привожу в пример Театр на Юго-Западе Валерия Беляковича: там аншлаги на сто мест, и люди приезжают со всей Москвы. А есть режиссеры, о существовании которых никто не знает. Но есть Сергей Женовач, который остался без финансирования со стороны спонсоров. Это нормально? Это стыдно! Я даже не знаком с Женовачом, но люблю его как режиссера, и для меня по-человечески непереносимо, что этот художник мог бы остаться без театра. Его надо было спасать, и спасать должно прежде всего государство. Оно в результате и спасло. (Будет федеральным театром — учредитель с нового года Минкульт.) А что финансируем мы?
Вот сколько из 81 театра может назвать человек, знакомый с ситуацией? В лучшем случае он вспомнит 20, а остальные 68 для него станут открытием. Лично я узнал о них, только придя в этот кабинет. Но дело не в нас с вами, а в том, знают ли об этих театрах люди, которые платят налоги на их содержание? Разве я задаю неправомерный вопрос? И разве этот вопрос, который напрямую связан с экономикой, нарушает право человека на культуру? Вовсе нет.
И тут мы подходим к очень важной теме, в которой легко заблудиться. Я собирал руководителей московских театров дважды и задал им, по сути, только один вопрос — по каким критериям город должен вас финансировать: сколько вы будете зарабатывать сами, а сколько нужно, чтобы мы доплачивали? Еще раз повторяю: у меня самого нет ответа на этот вопрос.
— Складывается впечатление, что в этих критериях не могут разобраться сами театры, которые сознательно или бессознательно путают экономику с художественной составляющей и по разным причинам одно подменяют другим.
— Мне отвечают: количество премьер. Тогда вопрос — хорошо ли, когда в театре много премьер?
— Прекрасно, значит, люди работают, и процесс идет.
— Вы считаете, что прекрасно. Но что мы имеем — в одном театре 12 или около того премьер в год, и каждая, как правило, с элементами эпатажа. Первые два спектакля — действительно аншлаг, а через некоторое время (я же за этим всем наблюдаю) на него плохо или совсем не ходят, потому что эффект первых эпатажных спектаклей прошел.
— Леонид Михайлович, откройте секрет: что это за театр в Москве, который выпускает 10-12 премьер за сезон? Последний раз это было 16 лет назад в МХТ, когда туда художественным руководителем пришел Олег Павлович Табаков.
— Ну, сколько в Гоголь-центре выпустили в прошлом году? Пусть меньше, а потом эти спектакли сходят с афиши, про них все забывают — а они профинансированы нами. И все это на фоне финансовой бесхозяйственности в театре, которая ни для кого секретом не является. Когда спектакль идет долго и собирает полный зал — это хорошо. Любил Сталин Булгакова, не любил Сталин Булгакова, а только «Дни Турбиных» смотрел 14 раз.
Я, например, редко хожу в музеи современного искусства и не понимаю, что означает висящий на стене матрас, на который кто-то выплеснул ведро голубой краски. Я имею право это не понимать? И имею право не платить деньги за билет и не ходить в тот театр, который мне не нравится. Как зритель. А с другой стороны, ни в коем случае нельзя, чтобы любой чиновник любого ранга навязывал свою точку зрения театру или учреждению культуры.
Добавить комментарий
Для отправки комментария вам необходимо авторизоваться.