Гений на контракте

Александр Журавский: Нужна ли федеральным театрам реформа? Может ли театр быть доходным местом? Остается ли государство главным меценатом? Каких перемен ждать в кадровой политике Минкультуры в ближайшее время? О правах, деньгах, бюджетах и талантливых людях наш разговор со статс-секретарем — заместителем министра культуры Российской Федерации Александром Журавским. Александр Журавский: Кардинальные перемены — это когда кто-то, условно, возьмет и отменит госзадание. И скажет: давайте, живите на принципах самоокупаемости… Фото: Сергей Савостьянов / ТАСС Александр Журавский: Кардинальные перемены — это когда кто-то, условно, возьмет и отменит госзадание. И скажет: давайте, живите на принципах самоокупаемости…

Александр Журавский: Кардинальные перемены — это когда кто-то, условно, возьмет и отменит госзадание. И скажет: давайте, живите на принципах самоокупаемости…

Александр Владимирович, многие зрители наверняка благодарны вам за Студию театрального искусства Сергея Женовача, которая получила статус федерального театра. Один из лучших драматических коллективов страны продолжил свою историю.

Александр Журавский: Спасибо прежде всего министру, который принял подобное решение в условиях отсутствия дополнительных финансовых ресурсов. Кроме того, в этой захватывающей, я бы сказал, театральной истории со счастливым концом трудно переоценить вклад мецената и инвестора Сергея Гордеева, более 10 лет назад построившего частный театр под названием «СТИ» и все эти годы финансировавшего проекты Студии. Когда он принял решение выйти из театрального проекта, он сделал это максимально деликатно и благородно. Результатом наших с ним переговоров стала передача всего движимого и недвижимого имущества театра из частной собственности в собственность государства.

Мы благодарны также профессиональному сообществу, своевременно обратившему внимание на проблему, поскольку достаточно быстро выяснилось, что никто, кроме федерального министерства, не способен спасти замечательный театральный коллектив. По разным причинам. У Союза театральных деятелей не так много денег, чтобы содержать театр, да это и не его функция; нет их у самого профессионального сообщества, которое, кстати, в других случаях как-то находило и изыскивало средства, помогая тому же Гоголь-центру, как известно. Но здесь речь шла не о единовременной помощи, а о регулярной поддержке.

Что нужно сделать, чтобы стать федеральным театром? Какой механизм попадания в это счастливое исключение из правил?

Александр Журавский: С СТИ ситуация эксклюзивная — со времен Станиславского и Немировича-Данченко в Московском Художественном театре, наверное, и не было таких прецедентов — театр, созданный по инициативе частных лиц и существовавший десятилетие без всякой государственной поддержки, стал федеральным. Причем не в результате национализации или экспроприации, а согласно доброй воле власти и мецената.

А вообще желающие получить федеральный статус есть. Но федеральных театров много быть не может. Деньги

Как и всем федеральным театрам, СТИ теперь особенно внимательно придется считать деньги.

Александр Журавский: Бюджет камерного театра — от 120 до 150 миллионов рублей в год. Большие федеральные драматические театры в год получают от минкультуры от 180 до 400 миллионов. Известно, что бюджет оперных театров больше драматических.

Прежде всего нужно помнить, что мы, как отрасль культуры, должны и себе самим, и экономическому блоку правительства доказывать, что можем быть эффективными. Понятно, что эффективность в творческой сфере понятие условное. Но есть и иное понятие — экономика культуры и опыт зарубежных стран свидетельствует, что многоканальная система финансирования является более устойчивой, чем одноканальная — государственная. И когда начинается полемика о том, что вот мы, творческие люди, должны вообще существовать только за счет государства, а сами ничего никому не должны, то это очень странная логика, популистская, но при этом абсолютно советская. Особенно когда носителями этой логики являются не творческие люди, а продюсеры, директора или отдельные театральные критики. Потому что у нас и сама система функционирования театра достаточно рудиментарная.

Многие пытались придумать идеальную систему управления театром, но мало у кого получалось последовательно ее реализовать…

Александр Журавский: Не нужно идеальную, нужно эффективно работающую. Например, нужно признать, что если в театре существует художественный руководитель и директор, то эта дихотомия для чего-то необходима! Учредитель и основной меценат сегодняшнего театра — государство. Оно в лице министерства не вмешивается в творческую концепцию художественного руководителя, поскольку, назначив его, уже таким образом выразило доверие его концепции. Но театр — это не только творческая мастерская, это еще и театральная экономика — обязательства по росту заработных плат, иначе даже самые преданные артисты разбегутся, гастрольные планы, чтобы замотивировать труппу, борьба за своего зрителя, билетные сборы, заполняемость зала. Если эти задачи подвергать ревизии, делать необязательными, то и директор не нужен, достаточно завхоза. Именно потому, что экономика театра — отдельная сфера, найти сейчас квалифицированного, успешного директора драматического театра сложнее, чем талантливого режиссера.

Почему?

Александр Журавский: Потому что умный и талантливый театральный директор — это не барин среди крепостных. А тот, кто, оставаясь подчас в тени талантливого художественного руководителя, обеспечивает такие организационные и финансовые условия, которые позволяют театру развиваться и оставаться успешным в долгосрочной перспективе. Его работа в некотором смысле походит на мою, управленца, курирующего театральную сферу. Мы — риск-менеджеры, чья работа заключается в том, чтобы создать достойные условия для творческой жизни, не мешая ей, при этом минимизировать риски от эмоциональных, порой недальновидных решений творческого человека. При этом сделать последнее надлежит максимально деликатно с минимальными имиджевыми издержками для всех заинтересованных сторон.

Pages: 1 2 3 4